В апреле 1902 г. Россия заключила с Китаем соглашение о передаче Маньчжурии Китаю и обязалась в три этапа вывести свои войска с этой территории. Однако были выдержаны сроки только первого этапа. В нарушение договоренности второй и третий этапы вывода осуществлены не были — русские войска продолжали оставаться в Маньчжурии. К тому же Россия приступила к вырубке леса на берегу реки Ялу, где получила от корейского правительства концессию и заключила договор об аренде этой территории. Японский посланник в Корее сообщал, что Россия своими действиями на реке Ялу пытается помешать расширению японских концессий в Корее.
В стране активизировались сторонники «твердой линии» в отношении России, а при необходимости и войны против нее. Ширилась критика «слишком осторожной» внешней политики Японии. Из представителей высшего звена руководства армии, флота и МИД сформировалась группа, которая призывала к более решительным действиям. Раздавались требования любой ценой не допустить расширения влияния России на Корейском полуострове, не останавливаясь перед вооруженным столкновением с ней. При этом считалось, что войну следовало бы начать уже сейчас, пока Транссибирская магистраль еще не построена, ибо после введения железной дороги в строй Япония едва ли сможет победить в войне. Эти взгляды нашли отражение в записке начальника Генерального штаба Японии Ивао Ояма, которую он в июне направил правительству.
Подобные настроения бытовали не только среди армейских генералов. Их разделяли и влиятельные представители гражданских лиц, в частности из числа ученых. Так, например, семь профессоров во главе с профессором Токийского императорского университета Хирондо Томидзу на страницах газет и журналов выступили с критикой внешней политики правительства и открыто потребовали начать войну с Россией. В августе 1903 г. в Японии была создана так называемая «Антирусская лига». Возглавил эту организацию Ацумаро Коноэ, который, покинув пост председателя палаты пэров, вошел в состав существовавшего при императоре Тайного совета. «Антирусская лига» устраивала по всей стране митинги, на которых призывала японское правительство требовать от России вывода ее войск из Маньчжурии и полного «освобождения» этой территории. В «Антирусской лиге» считали, что, если проблему не удастся решить мирным путем, Япония должна начать войну с Россией.
23 июня 1903 г. на экстренном заседании японское правительство решило вступить в переговоры с Россией. 12 августа, заручившись согласием Великобритании, Япония предъявила русскому правительству свои основные требования: 1) предоставление гарантий территориальной целостности Китая и Кореи и соблюдение принципа равных возможностей в торговле и промышленности; 2) взаимное признание исключительных прав Японии в Корее и особых интересов России в Маньчжурии при строительстве и эксплуатации железных дорог; 3) признание исключительных прав Японии в руководстве и оказании помощи Корее в реформировании ее государственного устройства.
Россия дала согласие на начало переговоров лишь почти два месяца спустя. Первая встреча министра иностранных дел Комура и русского посланника в Японии Розена состоялась 6 октября. Россия выставила свои требования: признать территорию Кореи севернее 39-й параллели нейтральной территорией (пункт 6); согласиться с тем, что Маньчжурия и ее побережье будут находиться вне зоны японских интересов (пункт 7).
Как уже отмечалось, Япония опасалась, что за установлением своего господства в Маньчжурии Россия распространит свое влияние и на соседнюю Корею. Поэтому предпринимались попытки, по возможности, ограничить господствующее положение России в Маньчжурии. В свою очередь Россию беспокоило, что установление Японией своего господства в Корее может затем побудить ее к экспансии в Маньчжурию, что создаст угрозу русским интересам. Поэтому Россия предпринимала попытки ограничить использование Японией территории Кореи в качестве плацдарма для дальнейших действий на материке.
Хотя стороны в поисках договоренностей выдвинули по четыре варианта соглашения, прийти к компромиссу не удалось. 8 октября 1903 г. истек срок третьего этапа вывода русских войск, однако они все еще оставались в Маньчжурии. Это порождало антироссийские настроения в японском обществе — сторонников войны с Россией с каждым днем становилось все больше. Следует заметить, что имевший значительный вес в стране деловой мир Японии сначала в своем большинстве выступал против войны с Россией. Японские предприниматели считали, что строительство Россией железных дорог и города Дальний может положительно сказаться на развитии промышленности и торговли Японии. Войну с Россией они считали ошибкой. Однако под давлением созданного пропагандой общественного мнения деловой мир стал переходить на позиции сторонников начала войны с Россией.
Переход японского предпринимательства с антивоенных позиций на позиции поддержки войны можно проследить на примере эволюции взглядов владельца газеты «Йородзутёхо» Руйко Куроива. 8 октября 1903 г. газета писала: «Хотя мы хотели мира, сейчас война неизбежна. Мы должны помочь властям использовать все средства для борьбы». «Эта война — не война армии и флота, это — война всего народа»,— подчеркивалось в газете. («Йородзутёхо» 8 октября 2003 г.). Несогласные с такой позицией ведущие корреспонденты газеты — сторонник защиты христианских ценностей Кандзо Утимура, социалисты Сюсуй Котоку, Тосихико Сакаи и другие — были вынуждены уйти из газеты. Не смирившись, Сакаи и Котоку с 15 ноября 1903 г. начали издавать еженедельную газету «Хэймин симбун» («Простой народ»), на страницах которой продолжали отстаивать антивоенные позиции меньшинства. В первом номере «Хэймин симбун» журналисты писали: «Сейчас, когда близкое к психозу воинственное состояние охватило правительство и народ, открыто бороться за воплощение идей справедливости, морали и мира стало не только политически не выгодно, но и очень опасно. Именно поэтому необходимо срочно защитить эти идеалы».
Последний проект соглашения с Россией был одобрен на экстренном заседании японского правительства 12 января 1904 г. Все еще оставалась надежда на мирное разрешение противоречий. Существенно и то, что решение о прекращении переговоров и объявлении России войны было принято только 4 февраля. Это свидетельствует о том, что правительство проявляло больше осторожности в вопросе о начале войны, чем те представители общественности, кто открыто призывал к ней. И это понятно — ведь по трезвому размышлению никто тогда не имел уверенности в том, что Япония сможет победить в войне с Россией.
Будущий премьер-министр Японии Такаси Хара, являвшийся накануне и в годы войны депутатом палаты представителей и влиятельной фигурой в партии Риккэнсэйюкай (Друзья конституционного правительства), человек с большими связями в финансовых кругах, вечером накануне начала войны (5 февраля 1904 г.) записал в дневнике: «Если начнется война, весь народ должен сплотиться воедино. Сейчас большинство народа желает мира, но никто не хочет этого признать. То же самое можно сказать и о гэнро. За исключением нескольких человек, в душе никто не желает войны. Но война с каждым днем становится все ближе».
